Иностранцев, побывавших в Московском государстве в XVI-XVII веке, поражало благочестие русских. Всякое дело — работу, или трапезу, или поездку — обязательно начинали с молитвы. Молитвой начинали и заканчивали день, без молитвы не выходили утром из дома. Грамотные и состоятельные молились по книгам; остальные поразительно много помнили наизусть, так как неукоснительно посещали богослужения, часто очень долгие. Иностранцам казалось, что русские почти непрестанно крестятся.
Наши предки очень высоко ставили послушание уставу Церкви и тех, кто нарушал, например, положенные посты, искренне считали еретиками. Сами они видели в нарушении поста великий грех и, как пишет историк Церкви митрополит Макарий, «скорее согласились бы умереть, нежели съесть в пост кусок мяса или яйцо даже в тяжелой болезни для подкрепления своих сил».
В своей повседневной жизни миряне старались подражать монахам. Великий пост они проводили в особенной строгости, как время покаяния. В продолжение его, как и положено, не вкушали ничего рыбного и не пили никакого вина. Некоторые — самые строгие постники, подражавшие монахам-пустынникам, — принимали пищу лишь по субботам и воскресеньям. Много было таких, которые садились за трапезу только во вторник, четверг, субботу и воскресенье, а в прочие дни хранили совершенный пост. Еще были такие, кто по понедельникам, средам и пятницам хотя и ел — но только хлеб с водой. Были и такие, кто в течение всего Великого поста не вкушал ничего горячего, приготовленного на кухне.
Замечательные, редкие постники были не только среди простонародья, но и среди высокопоставленных вельмож (например, князь Семен Федорович Курбский) и даже государей.
Вот что рассказывает В.О.Ключевский о постнических подвигах «тишайшего» (то есть кроткого, смиренного) царя Алексия Михайловича. «С любым иноком мог он поспорить в искусстве молиться и поститься: в Великий и Успенский пост по воскресеньям, вторникам, четвергам и субботам царь кушал раз в день, и кушанье его состояло из капусты, груздей и ягод — все без масла; по понедельникам, средам и пятницам во все посты он не ел ничего». Такой строгости в соблюдении постов он навык с детства. Конечно, благочестие Государя накладывало отпечаток на весь строй общественной жизни.
Архидиакон Павел Алеппский, посетивший Россию в середине XVII века, как раз в царствование Алексия Михайловича, добавляет к сказанному еще одну подробность древнерусского поста: он заметил, что миряне целыми семьями (вместе с детьми!) в течение всего года каждый день постились (не вкушали никакой пищи) до 2 часов пополудни — то есть до того времени, когда во всех храмах заканчивалось богослужение. Еще тот же путешественник был поражен тем, как эти дети, вместе с родителями, отстаивали многочасовые монастырские службы, не уходя и не садясь…
Нам, современным людям, трудно в это поверить…
Если во времена Государя Алексия Михайловича встретить среди русских людей непостящихся было трудно, то в течение XVIII века, с распространением вольнодумства в «образованном» обществе, их становилось все больше. Люди святой жизни, подвижники благочестия все чаще проповедуют на тему поста, обличают пренебрегающих им, предупреждают православных, что не соблюдающие церковных постов являются врагами Церкви…
«Не вступай в дружбу и не имей союза с врагами Христовой Церкви: с еретиками, с раскольниками, неверами и теми, кто не соблюдает святых постов»,— эта суровая заповедь принадлежит преп. Серафиму Саровскому, любвеобильному старцу, который встречал посетителей словами: «радость моя!»
В XIX веке высшие классы общества, сильно зараженные западным рационализмом, все дальше отходили от православной традиции (вспомним хотя бы Левина, героя «Анны Карениной»: как ему пришлось идти на исповедь перед венчанием)…
И все же строгий дух православного благочестия не ушел — он хранился в других сословиях русского общества: кроме духовенства, это было крестьянство и купечество. И посты хранились, хотя редко какие из состоятельных семей обходились, подобно царю Алексию Михайловичу, капустой с грибами и ягодами — наоборот, изобретались все новые, чрезвычайно вкусные постные блюда. Конечно, без масла большую часть из них не приготовишь — так что растительное масло, видимо, было в обычае использовать и Великим постом.
У Шмелева в «Лете Господнем» есть замечательное описание постного рынка в Москве, изобилующего разнообразной снедью…
Просыпаясь утром в первый день Великого поста (в чистый понедельник), главный герой книги, мальчик чувствует, что «все новое, другое», что наступил «особенный день», что взрослые стараются избегать ссор и пререканий, вспоминает, что «грех смеяться» и наряжаться — «душу готовить надо». Он видит: «Шторы с окон убрали, и будет теперь по-бедному, до самой Пасхи. В гостиной надеты старые чехлы на мебель, лампы завязаны в коконы, и даже единственная картина — «Красавица на пиру» — закрыта простынею. Ковры убрали…»
«Вкусный пост» на ФЕЙСБУКЕ и ВКОНТАКТЕ
А пища? Чем же будут кормить мальчика постом? — «В передней стоят миски с желтыми солеными огурцами, с воткнутыми в них зонтичками укропа, с рубленой капустой, кислой, густо посыпанной анисом, — такая прелесть. Я хватаю щепотками — как хрустит! И даю себе слово не скоромиться во весь пост. Зачем скоромное, которое губит душу, если и без того все вкусно? Будут варить компот, делать картофельные котлеты с черносливом и шепталой, горох, маковый хлеб с красивыми завитушками из сахарного мака, розовые барашки, «кресты» на Крестопоклонной… Мороженая клюква с сахаром, заливные орехи, засахаренный миндаль, горох моченый, бублики и сайки… А жареная гречневая каша с луком, запить кваском! А постные пирожки с груздями, а гречневые блины с луком по субботам… а кутья с мармеладом в первую субботу!»
Нет, с голоду здесь не пропадут. И в то же время ясно, что все эти блюда и лакомства — все это хотя и не противоречит уставу церковному, но все же является утешением для немощных, прежде всего для детей, чтобы им легче было перенести пост.
